– Как бы вы охарактеризовали актуальное состояние диалога биз­неса и власти, почувствовали ли изменения за последние годы?

– У этого диалога должны быть какие-то конкретные индикаторы. Одним из них я считаю деятельность общественно-консультативных советов, где министерства, местные органы власти, инициируя правовые акты, обязаны провести через них общественное обсуждение. Это решение Совмина.

Хочу сказать, что есть министерства, которые к этому очень добросовестно относятся, поставили неформально эту работу. Можно отметить Минэкономики, МАРТ, где руководство настроило это достаточно доброжелательно и профессионально.

Есть положительная динамика у Минздрава – ОКС «приоткрывается». Я помню, будучи еще членом Совета по развитию предпринимательства, не мог добиться, чтобы меня приглашали к участию. Но это было еще до больших проблем в министерстве. Надо отдать должное, что сейчас там более доброжелательны и конструктивны.

Хорошо проходят заседания ОКС в Министерстве труда и соцзащиты. Очень неплохие настройки диалога были и остаются в Миноблисполкоме.

Спорным вопросом, с моей точки зрения, было исключение руководителей бизнес-союзов из состава Совета по развитию предпринимательства. Я считаю это не совсем логичным. По нашим подсчетам, не менее двух третей вопросов, которые рассматривались на заседаниях совета, инициировали именно союзы. И я надеюсь, что здесь все будет возвращено к здравому смыслу.

Нам не нужно общаться с нашими коллегами из правительства по каким-то общим, обзорным темам. Нужно обсуждать конкретные проблемы и работать по внесенным нами систематизированным предложениям об изменении нормативно-правовой базы.

Но не всегда при прежнем руководстве правительства мы могли добиться этого – правительству тогда было все время некогда. С глубоким пониманием относимся к занятости коллег, но если в Совмине говорят о большей эффективности частного сектора, надо находить возможности.

Что девальвирует саму суть этого диалога? Принимаются программы, стратегии и т.д. Насколько они выполнены?

Был целый ряд нормативных правовых актов о доведении процента вклада негосударственного сектора в ВВП. О них сейчас никто не вспоминает. Директива № 4 о развитии предпринимательской инициативы и стимулировании деловой активности – ведь она же де-юре действует, но о ней никто не вспоминает.

А мы настоятельно напоминаем представителям Верховного Суда и правительства о ее п. 9.1, где сказано, что при наличии нечеткости, неясности в законодательстве трактовка производится в пользу субъекта хозяйствования.

Но до сих пор отсутствуют какие-либо методические подходы к решению этого вопроса.

И даже когда Минэкономики пишет, что четкость и ясность отсутствуют, иные органы госуправления игнорируют это, что тоже характеризует уровень данного диалога.

Диалог развивается, но его реальный КПД, который почувствовали бы субъекты хозяйствования и обратной связью это бы подтвердили, пока оставляет желать лучшего.

Уровень доверия частного сектора к действиям государства также требует улучшения. В пример могу привести Нацбанк. Формируя доверие к национальной валюте, его руководство реализует грамотный подход: четкое декларирование действий, поэтапный доклад об их эффективности, работа с независимыми экспертами. Вот он – диалог и его разумная публичность.

– А на заседания правительства или его президиума вас приглашают?

– Сейчас редко, раньше при­глашали чаще.

 

О взаимоотношениях с силовиками и первопричинах коррупции

– Многие отмечают возросшую открытость государственных органов. Но это в меньшей степени относится к силовым структурам. Получается ли наладить диалог с ними и какие вопросы вы бы перед ними поставили?

– Мы полностью разделяем тезис о том, что это один из важнейших моментов.

Речь об адекватности степени вмешательства силового блока в те или иные вопросы экономической жи­з­ни: чрезмерное применение, с нашей точки зрения, репрессивных методов при разбирательстве тех или иных случаев и особенно неадекватное применение меры пресечения до суда.

Зачастую, спорно бывает само ос­нование возбуждения уголовного дела.

Но и новый НК четко предписывает, что, когда предприниматель зарезервировал обеспечительный депозит, мера пресечения в виде содержания под стражей не требуется. Зачем человека отрывать от управления компанией, которая, как правило, в таком случае теряет обороты, свою конкурентоспособность?

Этот вопрос мы поднимали еще года три назад, он актуален и сейчас – о создании рабочей консультативной группы Совета по развитию предпринимательства с участием бизнес-союзов и Генеральной прокуратуры.

Было бы не лишним участие в ней представителей и ДФР КГК, и СК, и МВД, и ГТК. Чтобы мы имели возможность друг с другом в рабочем порядке эти вопросы обсуждать.

Опять же, при разумной открытости этого диалога: мы понимаем, что никогда следственные органы не будут обсуждать ситуацию по находящимся в производстве делам. Это по закону не положено. Но на базе уже завершенных дел мы вправе с ними беседовать о тенденциях.

Знаете, как предприниматели часто оценивают бизнес-климат? Да, уровень налогообложения, регулирование – это все очень важно.

Но еще есть вопросы безопасности. И законность, соразмерность действий силовых органов по отношению к частному бизнесу в Беларуси вызывают тревогу и подрывают доверие к работе правительства.

Что я имею в виду?

Есть случаи коррумпированности чиновников в связи с тем, что они помогают субъектам хозяйствования частной формы собственности получить расчет по выполненным услугам или поставленным по договору товарам государственным организациям. Не платя, они вынуждают это делать.

Закон о банкротстве ведь в их отношении не работает. Многие руководители таких горе-предприятий игнорируют исполнение законодательства. И это приводит к тому, что у частника не остается других вариантов.

Мы не поддерживаем такое решение вопросов, но почва для них создается. Наши правоохранители нарушителей ловят, сажают в тюрьму, и совершенно справедливо. Но надо же работать с первопричинами коррупционных нарушений.

 

О банкротстве и неравенстве форм собственности

– БНПА предлагает внести изменения в законодательство о банкротстве. В чем их суть?

– Долговые проблемы белорусской экономики – это один из важнейших вопросов, которыми занимается БНПА. Есть накопленная неплатежеспособность целого ряда госпредприятий. На совете Нацбанка в прошлом году я докладывал: сельское хозяйство, давая 6–7% ВВП, концентрирует в себе 35% просроченной кредиторской задолженности.

Глубина накопленных проблем за счет права вето государства на банкротство госорганизаций довела до того, что имеем мумифицированные, токсичные «экономические трупы», которых нельзя похоронить в установленном законом порядке и очистить экономическую территорию от финансовой антисанитарии. Такие предприятия вроде как-то действуют, как-то якобы платят. Но нужно ответить на вопрос: для чего они сущест­вуют?

Разрешить это достаточно быстро не получится. Мы должны разрабатывать новую редакцию закона о банкротстве. Но и понимать, что выйти на ее исполнение в стабильном и экономически целесообразном виде за один год не получится.

Ведь если мы снимем возможность запрета на банкротство госпредприятий, возникнет коллапс в экономике. И мы понимаем: как алкоголика не нужно мгновенно лишать чарки, иначе он просто загнется, так и здесь. Нужна этапность в решении данной проблемы.

Мы считаем целесообразным сохранить действующий порядок, но сделать право вето условным. Если тот или иной облисполком говорит, что не надо банкротить организацию, он должен в суд принести план по его санации. Я не понимаю, зачем нужен запрет на банкротство, если, с одной стороны, предприятие не собираются санировать, а с другой – не дают банкротить.

Наше предложение очень простое: право вето сохранить, но обязать те органы, которые его накладывают, нести соответствующие обязательства. И если они их не выполняются, суд должен иметь возможность это вето снимать и запускать процесс банкротства. Перерабатывать эти токсичные активы все равно придется.

– Фактически здесь речь о неравенстве форм собственности?

– Да, и мы считаем, что необходимо очень структурированное решение на самом высоком уровне о выравнивании отношения к государственным и частным структурам в зависимости от экономической эффективности, решения вопросов занятости и других показателей. И здесь программа развития конкуренции, которую разрабатывает МАРТ, просто обязательна. Пока есть только какие-то концептуальные подходы к ней.

Не потому, что правительство не видит проблемы. Просто это воп­рос, который требует решения на высшем уровне.

 

Какие ведомства готовы делиться властью

– В прошлом году была подготовлена концепция законопроекта о саморегулируемых организациях. Об этом направлении часто говорят бизнес-союзы. Ваше мнение: готовы ли мы к появлению реального саморегулирования в какой-либо отрасли?

– Нужно понять, есть ли спрос на этот закон и что он призван решить. Если бизнес говорит, что он хочет саморегулирования, что ж, хотеть не вредно.

Но надо спросить, например, у МАРТ: сколько министерство готово передать на саморегулирование своих функций и какие именно?

Мы должны идти от обратного: насколько наша система органов госуправления и их подотчетность руководству стимулирует их к передаче полномочий?

Министр отвечает перед вице-премьером, премьер-министром и главой государства за все аспекты, которые предписаны ему. Если глава государства справедливо будет требовать ответа, а вы ему скажете: я передал полномочия саморегулируемым организациям, а они не справились? Несложно представить, что будет дальше.

Может быть, стоит провести такую инвентаризацию среди госорганов. Разве сейчас готовы передать те или иные вопросы регулирования страховой деятельности Белорусской ассоциации страховщиков? Пока это смешно звучит.

Я считаю, что без решения данного вопроса разработка законопроекта хотя и носит положительный характер, но не является первостепенной.

 

О Декрете № 7

– Почти два года действует Декрет № 7 «О развитии предпринимательства». Документ, который уже неоднократно называли про­грессивным. Но он ведь вносил изменения во множество действующих нормативных актов, большин­ство из которых лишь затем адаптировали к его нормам. Как вам кажется, это все-таки чрезвычайный вариант решения задачи или в наших условиях вполне допустимый?

– Действительно, Декрет № 7 втор­г­ся в разные направления развития законодательства и объединил в себе многое, уточнил и развил законодательство.

С точки зрения бизнес-среды он, безусловно, носит позитивный характер. Может быть, в плане развития нормативных правовых актов он немного смешал карты: лучше бы мы по отраслям шли и развивали законодательство.

Но белорусскому бизнесу не престало крутить носом к либеральным нормам, особенно к их реальному правоприменению. Большое спасибо Президенту, что он такое решение принял и существенные шаги по либерализации были сделаны.

Другое дело, что до сих пор есть вопросы к поведению некоторых представителей местных властей и толкованию ими понятия презумпции добросовестности пред­принимателя, о чем сказано в Декрете.

 

30 лет Белорусской научно-промышленной ассоциации

– Александр Иосифович, примите наши поздравления и позвольте спросить: что означает для вас такая дата?

– Это повод еще раз критически взглянуть, что удалось, а что нет. Есть ли запрос на изменения, на модернизацию в самой организации? Тем более ее истоки в 1990 г. – еще в прошлой эре.

И БНПА бывали разные времена и большего расцвета эффективности и представительности, и довольно сложные периоды. Они связаны с тем, что я считаю не очень позитивным. С вечным делением на государственный и негосударственный сектора.

Изначально БНПА объединяла организации разной формы собст­венности. Но по инициативе определенных руководителей правительства и министерств от нас «забрали» государственные заводы и объединили в Белорусскую ассоциацию предприятий промышленности. Справедливости ради стоит сказать, что и БНПА имела недостатки.

Это разделение, с одной стороны, дало большой организационный удар и новые вызовы. C другой – мы вышли из этих проблем и занялись больше повышением эффективности экономики через поддержку негосударственного сектора. Этот «водораздел» прошел около 15 лет назад.

Я считаю, что на первом этапе очень яркими были страницы, когда рушился СССР: вертикальные связи союзных министерств и БНПА сыграли в Беларуси очень важную роль. Надо отдать должное первому председателю и одному из создателей ассоциации Михаилу Федоровичу Лавриновичу.

Сейчас у БНПА в течение двух-­трех лет должно произойти определенное обновление экспертного со­става. Ведь в созданный по нашей инициативе Республиканский союз промышленников и предпринимателей (РСПП) входят ассоциации, бизнес-союзы, другие юрлица. И он выступает заказчиком экспертной работы. А БНПА объединяет экономистов, преподавателей, директоров как физических лиц, которые должны эту работу выполнять.

– 30 января БНПА организует юбилейную конференцию. Ожидается участие высоких лиц из правительства. О чем вы будете говорить, выступая на ней?

– О том, что все-таки негосударственному сектору экономики требуется бОльшая консолидация через бизнес-союзы и ассоциации. Я думаю, те или иные союзы недостаточно структурированы и объединены с точки зрения высокого уровня экономической экспертизы для более качественного взаимодействия с пра­вительством и госорганами.

Разумное объединение усилий поз­волит создать лучшие регламентные пути взаимодействия с правительством. На данном этапе БНПА и РСПП ведут переговоры с нашими партнерами в госорганах, как бы это могло быть.

– Правительство наградило БНПА почетной грамотой. Что она значит для вас?

– БНПА считает большой ценностью достигнутые взаимоуважительные и конструктивные кон­такты с целым рядом наших контрагентов в правительстве. Хочу ис­кренне выразить благодарность и премьер-министру Сергею Румасу, и первому вице-премьеру Дмитрию Крутому, и главе МАРТ Владимиру Колтовичу, и лично руководителю Нацбанка Павлу Каллауру.

Если мы награждены почетной грамотой правительства, наверное, это говорит о том, что такая форма диалога, с пониманием предела возможностей друг друга эффективна.

 

Об интеграции с РФ

– Насколько можно судить из заявлений официальных лиц, Беларусь и Россия обсуждают возможную унификацию налогового законодательства, но конкретики пока мало. Это зачастую вызывает критику хотя бы потому, что совместно с бизнес-сообществом в 2018 г. была подготовлена новая редакция НК, а здесь – вновь изменения. Как вы на это смотрите?

– Мы не можем признать кон­структивными действия нашего правительства, которые в тайне от бизнес-сообщества говорят, что они занимаются интеграцией с Россией, в т.ч. в законодательной сфере. Есть 31 дорожная карта, которые мы даже не видели в глаза.

Это все равно, как если бы при разработке нового НК МНС проект засекретило, а мы увидели уже подписанный готовый документ.

Я считаю не очень здоровой такую ситуацию. Понимаю, что работа может носить достаточно закрытый характер, но у меня тоже были допуски к государственным документам под грифами. Вроде до сих пор не проговорился. Должны быть представители бизнес-­сообщест­ва, защищающие в этом процессе интересы предпринимателей.

И мы не можем сейчас сказать, что в этих проектах все хорошо. Мы просто не знаем, хорошо ли там. И это не очень здоровая ситуация. Но какова бы ни была интеграционная перспектива, мы понимаем, что наши проблемы в экономике за нас никто не решит.

Автор публикации: Алексей АЛЕКСАНДРОВ

Подробнее на сайте Экономической газеты:
https://neg.by/novosti/otkrytj/o-korrupcii-bankrotstve-neeffektivnyh-predpriyatij-vzaimootnosheniyah-biznes-soyuzov-s-pravitelstvom-i-silovikami-integracii-s-rf