– Александр Иосифович, недавно принято решение о понижении статуса Совета по развитию предпринимательства – теперь он будет действовать не при Президенте, а при Совете Министров.

Как, на ваш взгляд, это отразится на его работе?

– Для нас не было секретом, что такое решение готовилось. Данная конфигурация в определенном смысле даже более логична. Возможно, даже с точки зрения оперативности в решении вопросов бизнеса изменения будут к лучшему. Совет при Президенте никаких конкретных преимуществ для бизнеса и экономики на практике так и не продемонстрировал. 

Но мы ожидаем от Совета более заинтересованного реагирования на проблематику, связанную с негосударственным сектором экономики. Важно, насколько быстро будут рассматриваться вопросы, требующие решений. Например, конкретные кейсы нарушений законодательства со стороны государственных органов, которые все чаще имеют место. Было бы неплохо проводить заседания Совета с некоторой определенной периодичностью, например раз в месяц, а его решения оформлять в виде протокола поручений вице-премьера.

Я бы не говорил о том, что статус Совета понижен. Скорее, он оптимизирован до объективно работоспособного. Но это только наши оценки, что на деле – покажет время.

– Как бы вы в целом охарактеризовали актуальные взаимоотношения государства и частного бизнеса? После ряда громких заявлений властей здесь «искрит».

– В бизнес-среде существует определенная напряженность и небеспочвенные опасения. Местами и искрит, как вы выразились.

Беларусь – это страна не только сарафанного радио в бизнес-коммуникациях, но и закаленного предпринимательства. Люди работают достаточно долго, они привыкли выживать, знают друг друга и имеют разумный уровень взаимопомощи, хотя бы информационной.

И проблема не только в громких заявлениях. Очень многие субъекты хозяйствования негосударственной формы собственности по вопросам, в которые вроде бы не должны вмешиваться госорганы (оказание ими услуг, продажи товаров, отношения с государственными компаниями), сталкиваются с негласным влиянием властей на среду взаимоотношений государственных и частных компаний.

Я бы применил такую аналогию: в марте 1930 г. была опубликована известная статья Сталина «Головокружение от успехов». В ней шла речь о том, что органы советской власти сделали такой жим при коллективизации, что вскоре пришлось активно сдавать назад.

И сейчас у нас идет такой «накат» на предпринимательство в разных проявлениях. Он чрезмерен и вредоносен для экономики. Даже если кому-то кажется, что все нормально, частный бизнес это спинным мозгом чувствует. Такое впечатление, что госорганы сейчас заняты тем, что делят бизнес на «правильный» и «неправильный». А мы все же настаиваем на применении лишь одного критерия его оценки – законна его деятельность или нет.

Наша позиция по этому поводу вот какая: строго следовать указаниям правительства и руководства страны о том, что этот год – год единства. И если есть какие-то разногласия, то в наших общих гражданских интересах не раздувать их, а, наоборот, минимизировать, нивелировать и умиротворять для повышения эффективности экономики.

– В феврале большой резонанс вызвала озвученная инициатива Комитета госконтроля о возможной отмене единого налога для ИП и последовавшая за ней дискуссия о возможном реформировании налого­обложения для малого бизнеса. Какова ваша позиция по этому вопросу?

– Письмом КГК был дан посыл достаточно серьезному переосмыслению философии налогообложения, особенно негосударственного сектора, микро- и малого бизнеса, который пользуется здесь разными правовыми режимами.

Следует признать, что существует определенная «захламленность» налоговых режимов и правовых статусов налогоплательщиков, льготных режимов налогообложения.

Но что для малого и особенно микробизнеса важно? Простота налогового администрирования и соответствие налогообложения существующему уровню доходов и оборотов. Они существенно различаются у ИП в зависимости от вида деятельности, региона.

Поэтому мы выступаем за необходимость упорядочения и систематизации правовых форм бизнеса с точки зрения налогообложения.

При этом мы не согласны с утверждениями Минфина о том, что все необходимые меры для развития бизнеса в стране уже приняты, период его становления завершился.

С нашей точки зрения, экономика и общество Беларуси находятся в трансформационном периоде, и здесь велика роль малого бизнеса как элемента перераспределения рабочей силы, по-прежнему убывающей из госсектора. Ее уход в частный сектор, в самозанятость играет гораздо большую экономическую роль, чем попытки стрижки налоговых купонов с малого бизнеса. Необходимо, наоборот, создание максимально льготных условий для малого бизнеса на начальном этапе его существования.

ИП, даже работающие с единым налогом, – это часть сложившейся «экосистемы» по оказанию услуг крупным предприятиям, субподряду. Ведь при работе с юрлицами себестоимость услуг и продукции растет.

На наш взгляд, сам факт рассмотрения налогообложения ИП без пересмотра в совокупности подходов к налогообложению – контрпродуктивен.

При принятии подобных решений, которые, по задумке инициаторов, должны помочь в борьбе с уклонением от уплаты налогов, важно избежать дополнительных рисков и противоположного эффекта, чтобы ИП не ушли целиком «в тень».  

– БНПА продолжает собирать информацию о практике применения налоговыми органами ст. 33 Налогового кодекса о корректировке налоговой базы. В такой редакции НК действует более двух лет.

Какие можно сделать выводы?

– Пункт 4 ст. 33 в новой редакции НК (с 1 января 2019 г.) пришел на смену отмененному печально известному указу о борьбе с «лжепредпринимательством» (от 23.10.2012 № 488 «О некоторых мерах по предупреждению незаконной минимизации сумм налоговых обязательств»).

И получилось, что налоговые органы начали применять принцип налоговой реконструкции – работать по хозяйственным операциям не с 1 января 2019 г., а в пятилетней ретроспективе. Бизнес с этим не согласен, мы считаем такое применение указанной статьи незаконным. Это фактически обратная сила закона.

 И еще –  если налоговыми органами признана незаконная минимизация налогов через дробление бизнеса, то сумма доначислений должна учитывать уже уплаченные налоги.

Имея около сотни кейсов по решениям налоговых инспекций, мы этот вопрос сформулировали и направили письмо в Верховный суд, Конституционный суд, Администрацию Президента – считаем необходимым с учетом наработанной судебной практики обновить рекомендации по исполнению требований ст. 33 НК, а еще лучше – принять на этот счет постановление Пленума ВС.

– Каково ваше отношение к тому, что сейчас происходит с санкциями Запада и белорусскими контрсанкциями? Со стороны Беларуси это, скорее, символические меры или они могут получить более серьезное продолжение?

– И ранее санкции США играли отрицательную роль, но она не была катастрофичной. Сейчас же, после изменений регламентов, американские санкции приняли более жесткие формы и могут коснуться компаний, которые взаимодействуют в различном виде с организациями из санкционных списков.

Международный бизнес относится к американским запретам крайне внимательно, особенно транснациональные корпорации, которые предпочитают всякое рискованное сотрудничество обходить вовсе.

То есть вопрос не в прямом экономическом и финансовом ущербе от санкций, а в их токсичности и косвенном влиянии. И, в первую очередь, с точки зрения восприятия страны международными и иностранными инвесторами. В этом главная разрушительная сила данных санкций.

И нам как стране так или иначе не обойтись без налаживания взаимодействия, без работы над ошибками и выстраивания удобоваримых взаимоотношений с партнерами, как западными, так и восточными. Ведь пострадали наши отношения не только с Западом, насколько мне известно.

Чисто экономических путей решения проблемы не существует, она многогранна, касается и политических, и трудовых, и общественных отношений – это целый комплекс вопросов.

Об этом мы писали еще в октябре 2020 г. – и в правительство, и в Администрацию Президента. Главная проблема в том, что само наличие проблемы отрицается.

Что же касается контрсанкций, их психологическая составляющая понятна. Но как бы кому-то ни казалось справедливым и уместным применить ответные меры, они, скорее, наказывают нас самих по совокупности влияния.

– За январь-март ВВП Беларуси вырос на 0,9%. В правительстве говорят о переходе к восстановительному росту в «постковидный» период. И такая трактовка вызывает справедливые вопросы.

На ваш взгляд, итоги работы экономики за I квартал – это эффект низкой базы прошлого года, подтверждение правильности отказа от закрытия экономики в пандемию?

– Я бы не стал вдаваться в вопрос, насколько реальна эта цифра. Зачем мне сомневаться в честности данных Белстата? Но хочу сказать о другом. Беларуси крайне важно начать новый инвестиционный цикл, добиться устойчивого роста реальных располагаемых доходов населения, который в т.ч. должен помочь его запустить, добиться доступа к «длинным» деньгам на международных рынках для финансирования инфраструктурных проектов.

Исходя из этого насколько статистика отражает приближение к этим целям? Есть ли устойчивость роста? В большом кризисе находится сама институциональная среда, которая влияет на перспективы долгосрочного роста, и надо как можно быстрее решать эти вопросы.

Конечно, заметен эффект низкой базы прошлого года. Был ли правильным отказ от закрытия экономики в пандемию? Возможно. Может быть, и решение о продолжении работы всех предприятий и организаций  было верным. Но разве это решение принималось на базе ответственного отношения к своим гражданам? Ведь люди жаловались на то, что им не давали адекватной правдивой картины, которая позволила бы всем вместе ответственно действовать. И говорить, что мы были правы в том, что не закрыли предприятия, не понимая этого фактора, – ошибочный подход.

Исходная постановка вопроса, которая тогда возмутила людей, была иной: в обществе был запрос на адекватную, честную информацию о ситуации, которой, с точки зрения граждан, они не получали. И даже если в конечном итоге оказалось, что это было экономически оправданно, с социальной и гражданской позиций, на мой взгляд, ошибки властей существенны.

– Анализируя проекты многих принимаемых законов (об адвокатуре, о противодействии экстремизму, о внесении изменений в УК), приходишь к выводу, что это серьезное ужесточение законодательной ответственности за те или иные деяния. Данные проекты решений не касаются напрямую экономических вопросов.

Но каково, на ваш взгляд, их косвенное влияние?

– Ответ на этот вопрос, с моей точки зрения, очевиден. Принятие подобных решений говорит только об одном: законодатель, который эти вопросы рассмотрел, пытается компенсировать те риски, которые он увидел для стабильности политической системы.

Справедливости ради нужно сказать, что без устойчивости политической системы экономическая стабильность всегда будет страдать. Я не буду оценивать, правильны ли принимаемые решения, но важно понять, придадут ли они нам экономической стабильности, насколько будут способствовать доверию разных групп, бизнеса к государству.

С учетом того, что разработчики с нами не советовались, наше мнение не учитывали (в частности, по закону об адвокатуре), законопроекты принимались без должного общественного обсуждения, сложно верить в то, что они направлены на развитие и стабилизацию экономической ситуации.

Однако сейчас нам необходимо работать над компромиссами и достижением согласия в обществе. Наша общая задача – прийти к необходимому уровню взаимопонимания, который, с моей точки зрения, без разумных компромиссов невозможен.

Бизнес-союзы, представляющие частный сектор экономики, вместе с экономическим блоком правительства могли бы показать пример, продемонстрировав нужный уровень разумного взаимопонимания, в т.ч. посредством эффективной работы Совета по развитию предпринимательства при Совете Министров.
Подробнее на сайте Экономической газеты:
https://neg.by/novosti/otkrytj/soglasie-i-doverie-bez-razumnyh-kompromissov-nevozmozhny